вернуться на главную
ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПАТЕНТНОГО ЗАКОНА
ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОДНОЗНАЧНЫ
Не удивительно, что принятие федеральных законов о внесении изменений в Патентный закон и Закон о товарных знаках вызвало у наших читателей многочисленные отклики. С удовольствием отводя им место на страницах издания, редакция приглашает всех желающих принять участие в обсуждении обновленных законов.
Сегодня мы предоставляем слово заведующему техническим отделом ОАО «ТИИР» Е.Г.Пивеню (г. Ярославль). В центре его внимания – вопрос использования изобретений и полезных моделей в свете обновленного Патентного закона.
Вопрос о том, что патентное законодательство Российской Федерации содержит не столько правовые проблемы, сколько некорректные формулировки, неточности, а иногда и ошибки, не раз поднимался на страницах изданий, освещающих проблемы промышленной собственности.
Ряд авторов, в частности, считает использованием изобретения «факт его включения в техническую документацию». Этого же мнения придерживаются и некоторые ведущие специалисты Роспатента. Так, начальник отдела правого регулирования Роспатента А.К. Сафронов в своем письме № 23/15-4658 от 1 июля 2002 г. в адрес ОАО «НИИшинмаш» (г. Ярославль) разъяснил, что реализация технической документации может рассматриваться «как одна из форм использования изобретения». При этом в качестве продукта (изделия), изготовленного в соответствии с п. 2 ст. 10 Патентного закона Российской Федерации, под использованием изобретения следует понимать техническую документацию. Это означает, что для признания изобретения «использованным», достаточно изготовить соответствующую техническую документацию. Правда, свое мнение А.К.Сафронов мотивировал ссылкой не на Патентный закон, а на федеральный закон РФ от 23 августа 1996 г. № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике», в соответствии с которым под научно-технической продукцией понимается предназначенный для реализации продукт научно-технической деятельности, содержащий новые знания или решения, зафиксированные на любом информационном носителе.
Существует и диаметрально противоположное мнение, суть которого изложена патентным поверенным В.И.Смирновым из Санкт-Петербурга: «Это хотя и абсурдно, но действительно не противоречит Патентному закону РФ, если читать его буквально». Далее он совершенно справедливо указывает, что подобная трактовка ст. 10 Закона ошибочна.
Более того, мне представляется, что В.И.Смирнов заблуждался, считая подобное мнение не противоречащим старой редакции Патентного закона, который в п. 2 ст. 4 содержал исчерпывающий перечень объектов изобретения: устройство, способ, вещество, штамм микроорганизма, культуры клеток, а также их применение по новому назначению. Отсюда однозначно следовало, что техническая документация, представляющая собой бумажный или иной информационный носитель, на котором в словесной, графической и других формах приводится информация, в том числе и о запатентованных изобретениях, никак не могла явиться объектом изобретения, т.е. устройством, способом или иным продуктом, изготовленным с использованием признаков изобретения. Стало быть, в старой редакции Патентного закона информация об изобретении (в том числе и в виде научно-технической документации) не могла трактоваться как «использование» запатентованного изобретения и нарушать исключительное право патентообладателя, поскольку любая информация об устройствах, способах и т.д. к объектам изобретения не относилась, а техническая документация содержит не сам объект изобретения, а только его описание. Поэтому п. 2 ст. 10 старой редакции Патентного закона говорил об изготовлении продукта как объекта изобретения (устройства, вещества и т.д.), а не об изготовлении или тиражировании информационного носителя, содержащего сведения об объекте изобретения.
Таким образом, в контексте старой редакции Закона разработчик, передавая изготовителю техническую документацию (например, чертежи станка), только информировал его о конструкции оборудования. Иными словами, продавал ему информационные носители, в том числе и об объектах изобретения.
Однако новая редакция Патентного закона в корне изменила ситуацию. П. 1 ст. 4 теперь гласит: «1. В качестве изобретения охраняется техническое решение в любой области, относящееся к продукту (в частности, устройству, веществу, штамму микроорганизма, культуре клеток растений или животных)…». Термин «в частности» означает, что приведенный в Законе перечень не является исчерпывающим. А что еще может быть этим продуктом? Мои попытки получить ответ на этот вопрос успехом не увенчались и поставили в тупик некоторых авторитетных специалистов-патентоведов. Например, может ли быть этим продуктом техническая документация или новые знания, или решения, зафиксированные на информационном носителе как продукт научно-технической деятельности? (Понятие «продукт» из упомянутого выше Закона о науке и государственной научно-технической политике). И не вызовет ли такая неопределенность формулировки неоднозначные толкования этой важной статьи? Мне почему-то кажется, что ни отдел права Роспатента, давший приведенное выше разъяснение, ни разработчики новой редакции Закона не учли, что понятие «использование» изобретения встречается в Патентном законе не только в п. 2 ст. 10, и при этом никаких различных «форм» использования Закон не предусматривает.
В частности, п. 1 ст. 4 Закона указывает, что «изобретение является промышленно применимым, если оно может быть использовано в промышленности ... и других отраслях деятельности». Если использование – это изготовление словесного или графического описания изобретения на бумажном носителе, то все вечные, торсионные и прочие двигатели вполне соответствуют условию «промышленной применимости», так как на бумажном носителе можно описать все их признаки.
П. 1 ст. 10 Закона говорит об исключительном праве патентообладателя на использование запатентованного изобретения. Если здесь воспользоваться разъяснением правового отдела Роспатента, то изготавливать информационные материалы об изобретении можно только с разрешения патентообладателя и на основании лицензионного договора (п. 1 ст. 13). В этой связи весьма сомнительно выглядит не только деятельность типографии, печатающей описания изобретений, или ФИПС и ВПТБ, за плату (по тарифу) готовящих для всех желающих описания изобретений на различных, в том числе и бумажных носителях, но и деятельность вашего журнала. В частности, в 2002 г. в № 6 (стр. 38 – 42) и № 10 (стр. 20 – 25) журнала «Патенты и лицензии» публиковались сведения об изобретениях в объеме формул, т.е. всех существенных признаков. Я почему-то не уверен, что на все указанные выше действия заключены лицензионные договоры и авторы изобретений получили вознаграждение.
Очень интересно в контексте разъяснения правового отдела Роспатента звучит п. 3 ст. 10 новой редакции Закона (неиспользование патентообладателем изобретения). Оказывается, патентообладателю достаточно подготовить чертеж или словесное описание изобретения – и уже нет оснований для обращений о предоставлении принудительной лицензии.
Не менее оригинально в свете этого разъяснения может быть понята и ст. 12 Закона (право преждепользования) относительно сделанных необходимых к использованию приготовлений. По-видимому, достаточно приготовления карандашей и бумаги, поскольку само графическое изображение изобретения на бумаге в виде документации будет уже не приготовлением к использованию, а «одной из форм использования». И как в этом случае должно быть понято «безвозмездное использование без расширения объема»? Может быть, как запрет изготовления чертежей в более крупном масштабе или в большем количестве листов? А передача права преждепользования другому лицу «только совместно с производством, на котором имело место использование»? Видимо, как передача оборудования (кульманов, чертежных досок, стола, карандашей, авторучек и т.п.) и технологии (способа черчения, печати и др.)?
Не менее интересной и удивительной может быть трактовка последнего абзаца ст. 11 новой редакции Закона относительно «применения продукта», не признаваемого нарушением исключительного права патентообладателя. Ведь «применением» продукта – техдокументации, например, чертежей станка, является изготовление станка. Лично я затрудняюсь назвать другое «применение» документации (кроме прямого «применения» бумажного носителя в качестве бумаги). Но ведь отсюда следует вывод, согласно которому изготовление любым лицом запатентованного станка по технической документации патентообладателя, если ранее этот продукт (документация) был введен им в гражданский оборот (например, опубликованы чертежи или рисунки станка) не требует заключения лицензионного договора. Вывод невероятный, однако именно он следует из новой редакции Патентного закона и разъяснения Роспатента.
Указанные примеры не исчерпывают всех упоминаний термина «использование» в Патентном законе, как и в других документах Роспатента. Например, как будет трактоваться правовым отделом понятие «открытое использование» с точки зрения «использования» в техдокументации? Это открытое или закрытое использование, и как это соответствует публикациям уважаемых мною сотрудников ФИПС по данному вопросу?
Несомненно, было бы очень интересно получить комментарии правового отдела Роспатента в свете новой редакции Патентного закона по всем случаям применения понятия «использование» в нормативных документах. Например, в отчетах о патентных исследованиях по ГОСТу Р 15.011-96, которые являются обязательной технической документацией для всех видов продукции. Ведь раздел отчета «патентная чистота» в объеме формул описывает самые различные изобретения, близкие и не очень близкие к конкретному объекту техники. Получается, что изготовление и передача (за деньги) заказчику отчета о патентных исследованиях нарушает права патентообладателей включенных в него изобретений и служит основанием для выплаты вознаграждения автору. И подобных вопросов очень много.
Мне кажется, что в новой редакции Патентного закона нужно было обязательно ввести раздел «Определение терминов», как это предлагал В.И.Смирнов еще в 1996 г. К сожалению, новая редакция Закона, похоже, поставила новые вопросы из-за некорректностей и неточностей некоторых формулировок и понятий, не устранив при этом тех, что имели место в старой редакции. Во всяком случае, вопрос об использовании как о виртуальном воплощении изобретения (т.е. в виде информации о его существенных признаках), а не в виде конкретного материального воплощения этих признаков в устройствах, способах и т.д. вновь на повестке дня, поскольку п. 2 ст. 4 старой редакции, четко определявший объекты изобретения, из новой редакции Закона исключен.