Статья из ПЛ № 5

УДК 347.77

ЮРИДИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫХ МЕР В СФЕРЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В РОССИИ

       Статья Н.Ю. Сергеевой – канд. юрид. наук, доцента кафедры гражданского и предпринимательского права РГАИС (Москва, NSkafedra@bk.ru), посвящена определению гражданско-правовой природы ограничительных мер, введенных в ответ на санкционную политику против Российской Федерации в сфере интеллектуальной собственности. Автор анализирует соотношение данных мер с предусмотренными ГК РФ иными институтами: реторсиями, принудительными лицензиями и случаями свободного использования интеллектуальной собственности, определяет их сходства и различия, делает вывод о том, что указанные меры образуют новый непоименованный институт в гражданском праве Российской Федерации.
       Ключевые слова: интеллектуальная собственность, исключительное право, ограничительные меры, реторсия, принудительная лицензия, свободное использование, санкции.

       THE LEGAL NATURE OF RESTRICTIVE MEASURES IN THE FIELD OF INTELLECTUAL PROPERTY IN RUSSIA
       Article by N.Y. Sergeeva, PhD, Associate Professor of the Chair of Civil and Business Law, Russian State Academy of Intellectual Property (RGAIS) (Moscow, NSkafedra@bk.ru), is devoted to the definition of the civil nature of restrictive measures introduced in response to the sanctions policy against the Russian Federation in the field of intellectual property. The author analyzes the correlation of these measures with other institutions provided for by the Civil Code of the Russian Federation: retorsions, compulsory licenses and cases of free use of intellectual property, determines their similarities and differences, and concludes that these measures form a new unnamed institution in the civil law of the Russian Federation.
       Key words: intellectual property, exclusive right, restrictive measures, retorsion, compulsory license, free use, sanctions.

       Как известно, санкционная политика, введенная против Российской Федерации, явилась настоящим вызовом для сферы интеллектуальной собственности. В центре внимания оказались исключительные права – ценный имущественный актив, способный приносить существенный доход. Возникла проблема, связанная с односторонними неправомерными действиями правообладателей из недружественных стран, блокирующими использование результатов их интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации на территории нашей страны. С целью ее пресечения в национальное законодательство введены и продолжают вводиться ответные ограничительные меры.
       Прежде всего к ним относятся утвержденный порядок принятия решения об использовании изобретения для производства в Российской Федерации лекарственного средства в целях его экспорта без согласия патентообладателя (ст. 1360 ГК РФ), методика определения размера компенсации, причитающейся патентообладателю, и порядок ее выплаты¹, узаконенный параллельный импорт товаров² из перечня Минпромторга России³, а также установленный временный порядок исполнения обязательств перед некоторыми правообладателями⁴, связанными с недружественными государствами, которым определены особенности перечисления им платежей за использование интеллектуальной собственности.
       ¹ Постановление Правительства Российской Федерации от 25 мая 2022 г. № 947 «Об использовании изобретения для производства на территории Российской Федерации лекарственного средства в целях его экспорта без согласия патентообладателя».
       ² Постановление Правительства Российской Федерации от 29 марта 2022 г. 506 «О товарах (группах товаров), в отношении которых не могут применяться отдельные положения Гражданского кодекса Российской Федерации о защите исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности, выраженные в таких товарах, и средства индивидуализации, которыми такие товары маркированы».
       ³ Приказ Министерства промышленности и торговли Российской Федерации от 19 апреля 2022 г. № 1532 «Об утверждении перечня товаров (групп товаров), в отношении которых не применяются положения подпункта 6 статьи 1359 и статьи 1487 Гражданского кодекса Российской Федерации при условии введения указанных товаров (групп товаров) в оборот за пределами территории Российской Федерации правообладателями (патентообладателями), а также с их согласия».
       ⁴ Указ Президента Российской Федерации от 27 мая 2022 г. № 322 «О временном порядке исполнения обязательств перед некоторыми правообладателями».
       Кроме того, за прошедший период в Государственную думу был внесен ряд законопроектов, направленных на разрешение сложившейся ситуации. Среди них можно отметить не нашедший законодательной поддержки проект депутата Государственной думы Д.В. Кузнецова⁵ о принудительном лицензировании объектов авторских прав и уже прошедший первое чтение проект федерального закона № 342393-8 «О внесении изменений в статью 18 федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (в части использования исключительных прав на произведения правообладателей без их разрешения)»⁶.
       ⁵ Проект федерального закона № 184016-8 «О внесении изменения в федеральный закон «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации»//https://sozd.duma.gov.ru/bill/184016-8
       ⁶ https://sozd.duma.gov.ru/bill/342393-8
       Таким образом, можно сделать вывод, что в настоящее время ответные ограничительные меры в России введены и действуют. Более того, не исключено, что в самое ближайшее время они будут усилены. Наличие ограничительных мер в национальном законодательстве, безусловно, своевременно и актуально, если подходить к их введению предельно взвешенно.
       Между тем пока остается нерешенным теоретический вопрос, связанный с правовой сущностью приведенных ограничительных мер с позиции российского гражданского права. К какому правовому институту их можно отнести, и как они соотносятся с уже известными в нем сходными институтами?
       Чтобы выявить юридическую сущность ограничительных мер, прежде всего обратимся к реторсиям, правовая природа которых, на наш взгляд, максимально близка к введенным ограничительным мерам.

Реторсии и ограничительные меры

       Правовое регулирование реторсий предусмотрено ст. 1194 ГК РФ, по смыслу которой под ними понимаются ответные ограничения, которые могут быть установлены Правительством Российской Федерации в отношении имущественных и личных неимущественных прав граждан и юридических лиц государств, в которых имеются специальные ограничения имущественных и личных неимущественных прав российских граждан и юридических лиц. В доктрине отмечается: «Цель реторсии заключается в том, чтобы достичь такого уровня защиты государством-сувереном интересов своих субъектов, который не был бы ниже степени защищенности интересов субъектов другого государства»⁷. Из приведенных положений следует указание, во-первых, на единственный орган власти, которому дано право устанавливать такие ограничения (это Правительство Российской Федерации), и, во-вторых, такие меры должны стать ответными на дискриминацию прав неперсонифицированных российских субъектов. При этом они должны быть соразмерны этим ограничениям.
       ⁷ Гришаев С.П. Постатейный комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации//Специально для СПС «Гарант», 2018. С. 124.
       Сказанное демонстрирует очевидное сходство реторсий и ограничительных мер, поскольку последние также являются неким ответом на недружественные действия в отношении прав российских граждан и юридических лиц. Вместе с тем имеются и определенные различия. В частности, отдельные ограничительные меры в отношении зарубежных правообладателей установлены сегодня не только Правительством Российской Федерации, но и иными нормативными актами (законами, указами Президента Российской Федерации и пр). Помимо этого, субъекты, права которых они ограничивают, как правило, конкретизированы. Так, указ Президента Российской Федерации от 27 мая 2022 г. № 322 «О временном порядке исполнения обязательств перед некоторыми правообладателями» распространяется только на конкретные категории правообладателей, перечень которых в нем приводится. Более того, из указа прямо следует возможность получения ими вознаграждения за использование интеллектуальной собственности на территории России, что также не соответствует правовой природе реторсий, которые не подразумевают компенсационный характер введенных ответных мер. В доктрине подобного рода правоотношения поименованы квазидоговорными⁸.
       ⁸ Богустов А.А. Правовая природа ограничения исключительных прав иностранных лиц на объекты интеллектуальной собственности в условиях санкций (на примере законодательства Республики Беларусь)//Копирайт. 2023. № 3. С. 75.
       Подводя промежуточный итог сказанному, отметим, что гражданско-правовой институт реторсий и институт ограничительных мер в гражданском законодательстве Российской Федерации, несмотря на безусловное сходство, имеют очевидную разницу. Следовательно, юридическая сущность последних соотносится с реторсиями частично.

Принудительные лицензии и ограничительные меры

       С целью выявить соотношение принудительных лицензий и ограничительных мер обратимся к ст. 1239 ГК РФ «Принудительная лицензия». По смыслу данной нормы в случаях, предусмотренных ГК РФ, суд может по требованию заинтересованного лица принять решение о предоставлении этому лицу на указанных в решении суда условиях права использования результата интеллектуальной деятельности, исключительное право на который принадлежит другому лицу (принудительная лицензия).
       Таким образом, принудительное лицензирование представляет собой ограничение исключительного права в случае, когда «правообладатель отказывается предоставить лицензию без достаточных оснований либо выдвигает заведомо неприемлемые условия ее предоставления»⁹. «Это – осуществляемое против воли правообладателя по решению суда предоставление права использования охраняемого объекта»¹⁰. В Российской Федерации выдача принудительных лицензий предусмотрена только в отношении объектов патентного права (ст. 1362 ГК РФ) и селекционных достижений (ст. 1423 ГК РФ).
       ⁹ Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть четвертая: Учебно-практ. коммент./Под ред. А.П. Сергеева. М.: Проспект, 2016. С. 70.
       ¹⁰ Гаврилов Э.П., Еременко В.И. Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный). М.: Экзамен, 2009. С. 112.
       Таким образом, ограничительные меры, как и принудительные лицензии, закрепляют возможность использования интеллектуальной собственности без согласия правообладателя, а в некоторых случаях предусматривают также компенсацию за такое использование (вознаграждение). На этом очевидное сходство рассматриваемых институтов заканчивается.
       В чем состоят отличия? Прежде всего, принудительные лицензии в российском праве возможны только в отношении конкретных результатов интеллектуальной деятельности, ни о каких средствах индивидуализации или, например, объектах авторского права в законе речи нет. Использование объектов, для которых не предусмотрена возможность получения принудительной лицензии, «осуществляется на добровольной основе, и правообладатель может быть понужден к заключению договора только в соответствии с добровольно принятым на себя обязательством (предварительным договором)»¹¹. Кроме того, получить такую лицензию можно исключительно на основании решения суда, в случае, когда заинтересованное лицо обратилось за разрешением в предусмотренном законом порядке, но получило необоснованный отказ, что также указывает на очевидную разницу рассматриваемых институтов.
       ¹¹ Право интеллектуальной собственности. Т. 1. Общие положения: Учебник/Под общ. ред. Л.А. Новоселовой. М.: Статут, 2017. С. 270–271.
       В этой связи интересно отметить, что в 2022 г. на рассмотрение в Государственную думу был внесен уже упомянутый ранее проект федерального закона № 184016-8, не нашедший поддержки у законодателя. Его автор Д.В. Кузнецов предлагал ввести судебный порядок предоставления российскому лицензиату принудительной лицензии в случаях, если правообладатель – иностранное лицо, связанное с иностранным государством и (или) международной организацией, совершающими в отношении Российской Федерации недружественные действия, осуществляет действия, приводящие к недоступности на территории Российской Федерации объекта авторских и смежных прав. Недоступность объектов предлагалось подтверждать заключением Министерства культуры и Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации, у которых, как оказалось, таких полномочий в настоящее время нет, а на наделение указанных органов власти данными полномочиями требуется дополнительное финансирование, что и послужило поводом для возврата проекта автору.
       Представляется, что введение подобных положений в российское законодательство отчасти решило бы возникшие затруднения, связанные с невозможностью использования объектов авторских и смежных прав в условиях санкционного давления, поскольку институт принудительных лицензий направлен в том числе на обеспечение интересов общества. Автор законопроекта, на наш взгляд, справедливо указывал, что «доступ к культурным ценностям – одно из ключевых прав, которое входит в состав основных прав и свобод человека, закрепленных международными конвенциями. Это право не может ставиться в зависимость от желаний и решений отдельных политиков и бизнесменов из недружественных государств»¹². Вместе с тем в сложившейся политической ситуации, когда действия зарубежных правообладателей требуют быстрого ответного реагирования, институт принудительного лицензирования, на наш взгляд, недостаточно эффективен из-за длительных сроков рассмотрения судами гражданских дел. Поэтому данный путь представляется нецелесообразным.
       ¹² Пояснительная записка к проекту федерального закона «О внесении изменения в федеральный закон «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации»//https://sozd.duma.gov.ru/bill/184016-8?ysclid=lrj38lpo7t907149075
       Подводя еще один промежуточный итог, отметим, что гражданско-правовой институт принудительных лицензий и институт ограничительных мер, несмотря на определенное сходство, также имеют очевидную разницу. Следовательно, юридическая сущность последних соотносится с принудительными лицензиями тоже частично.

Случаи свободного использования и ограничительные меры

       Как известно, случаи свободного использования результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации являются еще одним законным способом ограничения исключительного права, закрепленным в российском гражданском законодательстве. На возможность установления таких ограничений указывает п. 5 ст. 1229 ГК РФ, согласно которому ограничения исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, в том числе в случае, когда использование результатов интеллектуальной деятельности допускается без согласия правообладателей, но с сохранением за ними права на вознаграждение, устанавливаются ГК РФ. Такие случаи перечислены соответственно в ст. 1272–1280, 1306, 1359–1361, 1422, 1456 и 1487 ГК РФ.
       В доктрине названные случаи «рассматриваются как некие вынужденные изъятия из сфер действия исключительных прав, изъятия, вызванные публичными, общественными интересами, а именно: интересами государства, информационными интересами, научными и культурными потребностями общества. В этой связи любой случай свободного использования, любое ограничение исключительного права должны быть чем-то обоснованы»¹³. Такие случаи, как уже говорилось, могут быть установлены только ГК РФ, а пределы использования конкретизированы (например, цитированием или личными целями и пр.), что принципиально отличает их от введенных ограничительных мер.
       ¹³ Гаврилов Э.П. Право интеллектуальной собственности. Краткий курс: Учебное пособие. М.: Юрсервитум, 2016. С. 26.
       Интересно отметить в этой связи, что в настоящее время на рассмотрении в Государственной думе находится отмеченный выше проект федерального закона № 342393-8. Из пояснительной записки к данному законопроекту следует, что он «разработан в целях обеспечения организации доступа российских лиц к использованию результатов интеллектуальной деятельности (произведений) в своей деятельности на территории Российской Федерации в случаях введения иностранными государствами мер ограничения на использование результатов интеллектуальной деятельности, исключительные права на которые принадлежат иностранным правообладателям, в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации». При этом авторы названного законопроекта указывают, что «это позволит российским гражданам и организациям в своей деятельности реализовать возможность использования результатов интеллектуальной деятельности, правообладателями которых являются иностранные лица, без получения их разрешения, но с выплатой вознаграждения за использование их произведений» ¹⁴.
       ¹⁴ https://sozd.duma.gov.ru/bill/342393-8
       Идея данного проекта не нова. Практически аналогичный нормативный акт уже более года действует в Республике Беларусь (закон от 3 января 2023 г. № 241-З «Об ограничении исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности»)¹⁵. Этот закон, помимо прочего, устанавливает не только возможность использования правомерно обнародованных отдельных объектов интеллектуальной собственности правообладателей из иностранных государств, совершающих недружественные действия, которые запретили или не дали согласие (разрешение) на их использование на территории Республики Беларусь, но и предусматривает выплату вознаграждения за использование компьютерных программ, аудиовизуальных произведений, музыкальных произведений, передач организаций вещания (с некоторыми исключениями). Размер вознаграждения, порядок его выплаты, а также порядок перечисления невостребованного вознаграждения в доход республиканского бюджета определяются постановлением Совета министров Республики Беларусь от 18 октября 2023 г. № 696 «Об использовании отдельных объектов авторского права и смежных прав»¹⁶. Следовательно, практика применения подобного рода положений уже имеется в дружественных России государствах.
       ¹⁵ https://pravo.by/document/?guid=12551&p0=H12300241
       ¹⁶ https://pravo.by/document/?guid=12551&p0=C22300696
       Не вдаваясь в правовой анализ находящегося на рассмотрении законопроекта, который, как представляется, пока еще требует серьезной корректировки, подчеркнем, что введение в российское законодательство положений об использовании интеллектуальной собственности без согласия правообладателей из-за рубежа может повлечь за собой не только полученные в этой связи преимущества, но и обернуться правовыми проблемами. На наш взгляд, подобные меры могут спровоцировать более сложную правовую ситуацию в сфере использования интеллектуальной собственности, поскольку по сути откроют прямой путь к легализации контрафакта, что обернется потерей правового смысла исключительности прав и, весьма вероятно, последующей утратой международной правовой поддержки россиян.
       С другой стороны, учитывая геополитическую ситуацию, ответные меры реагирования, безусловно, должны приниматься. В этом смысле меры, предусмотренные в настоящее время ст. 1360 ГК РФ, позволяющие принимать решение об использовании объектов патентного права без согласия патентообладателя с уведомлением его об этом в кратчайший срок и с выплатой ему соразмерной компенсации в случае крайней необходимости, видятся более разумными. Введение аналогичных мер в отношении другой интеллектуальной собственности представляется оптимальным решением в условиях санкций.

Вывод

Ограничительные меры, введенные в сфере интеллектуальной собственности в условиях санкционного давления на Российскую Федерацию, по своей юридической сущности не подпадают ни под один из уже имеющихся сходных правовых институтов гражданского права. Их правовая природа отлична от реторсий, принудительных лицензий и случаев свободного использования интеллектуальной собственности, предусмотренных в настоящее время ГК РФ. Представляется, что максимально близким к ограничительным мерам является институт реторсии, однако и он не совпадает с ними полностью. Следовательно, введенные в области интеллектуальной собственности ограничения на данный момент образуют новый институт гражданского права, который пока только формируется и, безусловно, получит свое развитие в действующем законодательстве Российской Федерации.

Список литературы

       1. Богустов А.А. Правовая природа ограничения исключительных прав иностранных лиц на объекты интеллектуальной собственности в условиях санкций (на примере законодательства Республики Беларусь)//Копирайт. 2023. № 3.
       2. Гаврилов Э.П. Право интеллектуальной собственности. Краткий курс: Учебное пособие. М.: Юрсервитум, 2016.
       3. Гаврилов Э.П., Еременко В.И. Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный). М.: Экзамен, 2009.
       4. Гришаев С.П. Постатейный комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации//Специально для СПС «Гарант», 2018.
       5. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть четвертая: Учебно-практ. коммент./Под ред. А.П. Сергеева. М.: Проспект, 2016.
       6. Право интеллектуальной собственности. Т. 1. Общие положения: Учебник/Под общ. ред. Л.А. Новоселовой. М.: Статут, 2017.